Идеальная система для идеального мира
На самом деле, в нашей стране очень социально ориентированные законы. Государство берет на себя обязательства обеспечить каждого инвалида всем необходимым: от кресло-коляски, специальной обуви, до протезов. Причем федеральный закон «О социальной защите инвалидов в РФ» предусматривает разработку каждому инвалиду индивидуальной программы реабилитации, главная цель которой – «восстановление, компенсация нарушенных функций организма».
Если упростить, то схема должна работать так: после ампутации медико-социальная экспертиза определяет человеку группу инвалидности и перечень средств реабилитации, которые помогут ему жить максимально качественно; Социальный фонд России снабжает протезами и прочими необходимыми изделиями. Есть несколько способов получения средства реабилитации: их может закупить через торги сам фонд, можно получить электронный сертификат на покупку или купить положенное изделие самостоятельное и запросить компенсацию от фонда.
Но на практике эта простая схема работает с такой волокитой и такими препонами, что многие инвалиды отказываются считать ее хоть сколько-то социальной.
Аркадий С. 64 года. Город Оренбург.
Потерял ногу в конце 2022 года из-за диабета. Пять месяцев обивал пороги поликлиники, оформлял инвалидность. При этом законодательство предусматривает для этой категории людей установление инвалидности и разработку программы реабилитации в срок не более 9 рабочих дней после операции.
Аркадию, если так вообще можно говорить, повезло: рядом с ним любящая жена, заботливые взрослые дети, которые помогают ему адаптироваться к новой жизни и бороться с бюрократией. Даже интервью дает его дочь Анастасия, просто потому что именно она занималась оформлением всех документов.
Анастасия: «Папе ампутировали ногу 29 декабря прошлого года, а оформить инвалидность мы смогли только в начале мая этого года. Оказывается, человеку, которому отняли конечность в больнице, потом еще нужно посетить хирурга, травматолога, терапевта в разных учреждениях. Понимаете, это очень сложно само по себе: ему было больно, он крупный мужчина, на улице снег и лёд, а еще оформление занимает время – пока документы пройдут по инстанциям…».
Аркадий с трудом восстанавливался после ампутации. О былой подвижности и активности речи уже не идет. Но передвигаться по квартире, обходиться без посторонней помощи в быту, самостоятельно ходить в ближайший магазин с помощью средств реабилитации он настойчиво стремился. Учиться жить заново ему помогала общественная организация инвалидов «Опора». Вместе с ней он готовился к протезированию, осваивал правила ухода за культей, выполнял упражнения ЛФК.
Анастасия даже не ожидала, что ее папе много чего полагается: костыли, ходунки, поручни, особая обувь, целых 2 протеза и т.д.
В начале семья обратилась в Социальный фонд с просьбой обеспечить Аркадия по госконтракту. Через время фонд предложил ему оформить ныне модный электронный сертификат, который, надо признать, выдали молниеносно, даже не один, а девять – на каждое положенное ему средство реабилитации. Но денег нет ни на одном сертификате!
Анастасия: «Я спрашиваю, когда будут деньги, а в ответ – ничего. Говорят, сроки в законе не прописаны. Но это же абсурд: за 8 месяцев человек ничего, совсем ничего не получил, как он должен жить? Лежать, не вставая? Конечно, костыли и ходунки мы сразу купили сами. Протезы, модульный и купальные, стоят около 100 тысяч каждый. Тоже не дождались получения, в августе купили. Папа учится потихоньку ходить, старается, у него появилась надежда и мотивация. Но полгода назад этот процесс был бы гораздо легче и успешнее. Почему так получается?».
Лидия Щ. 40 лет. Город Орск.
Потеряла ногу в 2010 году. Больше 10 лет сидела дома. Купила на свои средства протез, который максимально подходит ей по функционалу. Однако расходы ей возместили лишь частично. Женщине пришлось защищать свои права в суде.
Лидия очень довольна своим модульным протезом. Она рассказывает, что теперь ходит так, будто никакой ампутации не было. На своей первой за 10 лет работе целый месяц никто не догадывался, что у Лидии нет ноги ниже колена. Женщину это радует.
Лидия: «Я 10 лет просидела в четырех стенах. На старом протезе далеко не уйдешь: он как опора, и все. Функционал, как у костыля. Может быть, поэтому не получалось найти работу, не знаю… Когда все видят, что ты калека, ты не можешь нормально ходить, то и нормально жить не получается. Ты действительно человек с ограниченными возможностями».
При получении протеза Лидия консультировалась со специалистами общественной организации «Опора» и выбрала самый, вроде бы, быстрый вариант – купила протез на свои деньги и обратилась за компенсацией в Социальный фонд. Но деньги платить никто не спешил.
Выяснилось, что размер компенсации в фонде высчитывают, исходя из стоимости, которая прошла на последних завершенных торгах по виду протеза с аналогичными характеристиками. Однако Лидии фонд компенсировал чуть больше половины затраченных ею средств, сопоставил лишь наименование изделий и вовсе не принял во внимание характеристики ее протеза.
Юристы помогли Лидии обратиться в суд с требованием компенсировать затраты полностью и выиграли дело. Для женщины это важно – пенсия по инвалидности всего 11 тысяч. Доплату компенсации она получила, но фонд решил обжаловать устоявшее в апелляции решение суда в кассационной инстанции. Лидия хоть и переживает, но сдаваться не собирается.
Геннадий П. 34 года. Новоорский район.
Потерял ногу в 18 лет из-за железнодорожной травмы. Глава крестьянского хозяйства. Пытается добиться оплаты собственных расходов за приобретенный протез.
Геннадий со своим положением ампутанта смирился, как с неизбежным. Отсутствие ноги не помешало ему жениться, воспитывать 2 детей и руководить большим крестьянско-фермерским хозяйством. У предпринимателя 100 молочных коров, и он ухаживает за ними сам. Сам заготавливает корма, водит сельхозтехнику, сам работает в поле по 14 часов, преодолевая пригорки и овраги. В этом ему помогает технологичный протез с надежным замковым креплением и подвижной стопой, которая снижает нагрузку и обеспечивает безопасность при передвижении по пересеченной местности. Таким протезом Геннадий обеспечивается по индивидуальному контракту уже 10 лет, получая новое изделие каждые два года.
Образ его жизни относят к третьему уровню активности, выше – только у паралимпийцев. И раньше с получением технологичного протеза у мужчины проблем не возникало. В апреле подошел очередной срок замены протеза. Однако фонд с обеспечением не спешил, закупку не объявил.
Но, как говориться, летний день год кормит! Поэтому ждать Геннадию было нельзя. В конце июня он приобрел аналогичный протез за свой счет и подал документы на компенсацию.
Рыночная цена нужного ему протеза – больше полумиллиона рублей. Мужчина рассчитывал, что при определении суммы компенсации фонд учтет историю его обеспечения протезами, сопоставит характеристики приобретенного им изделия с характеристиками такого же протеза, закупленного по контракту. Фонд не стал заморачиваться и назначил ему к выплате 118,8 тыс. рублей по цене стандартного протеза голени. Чиновники фактически предложили Геннадию умерить активность.
Геннадий: «Мне предложили обычный протез, не знаю, как вам доходчивее объяснить…. Это как деревянная нога, кукла, муляж, подпорка. Как я с такой куклой буду комбайн водить? Я работаю полный день, кормлю семью, плачу налоги. Меня что, хотят сделать беспомощным? Зачем? Это же чудовищный бардак!»
Молодой фермер не понимает, это безразличие, некомпетентность или экономика такая? По его подсчетам, он куда выгоднее стране, как работник и кормилец семьи, а не беспомощный иждивенец.
Ирина Нагорнова. 53 года. Город Оренбург
2 года назад потеряла стопу. Год провела дома. Сейчас работает в Оренбургском региональном отделении Всероссийского общества инвалидов с ампутацией конечностей «Опора».
Ирина говорит, что истории Геннадия, Лидии и Аркадия очень типичны. По ее мнению, примерно половина людей после ампутации сталкиваются с проблемами при получении средств реабилитации, особенно протезов. Чем больше стремление человека быть активным, самостоятельным, тем больше преград он встречает в своей реабилитации.
Специалисты «Опоры» реализуют специальные социальные программы, в рамках которых консультируют людей после ампутации по вопросам социально-бытовой адаптации, помогают в подготовке к протезированию, разъясняют законодательство, оказывают психологическую и юридическую помощь, представляют интересы в суде. Только за последние месяцы юристы выиграли в интересах инвалидов четыре дела о возмещении им полной суммы расходов на покупку протезов. Результаты есть.
По мнению общественницы, в этом году ситуация ухудшилась: формальность, волокита во всем, безразличие к людям, информационный вакуум. Почему так произошло, она судить не берется. Может быть, сыграло роль образование Социального фонда России, который создан в начале этого года путем слияния пенсионного фонда и соцстраха. Может быть, причина в другом, но итог вот такой.
Ирина: «Наш Президент всегда подчеркивает, что, несмотря ни на какие трудности, все социальные гарантии выполняются в полном объеме. Нет уверенности, что глава государства в курсе, что для оренбургских инвалидов не хватает денег на обеспечение средствами реабилитации. Возникает вопрос: а что сделал фонд, чтобы не допустить сбоев в выполнении обязательств перед инвалидами? Почему фонд не заинтересован в достижении целей реабилитации инвалидов? Бюджетные деньги должны тратиться не только по целевому назначению, но и эффективно. Пока, к сожалению, у нас этот принцип не работает.».
Ирина отмечает, что люди после ампутации – едва ли не самая неприметная категория. Многие сами ограничивают свой уклад квартирой и не готовы выходить даже во двор, многие скрывают увечья, многие не привыкли требовать и добиваться. Но от этого проблема людей не становится менее значимой. Для ее решения нужен комплекс мер как на законодательном уровне, так и на организационном: в реабилитации необходимо исходить из индивидуальных особенностей и потребностей человека, руководствоваться его интересами, анализировать эффективность реабилитационного процесса, чтобы достичь максимальных результатов. Пока за это направление ни один орган власти не отвечает, да и объективных критериев оценки реабилитации тоже нет.
Оренбургское отделение «Опоры» пыталось обратить внимание на положение, в котором оказались десятки ампутантов. Активисты писали обращение в прокуратуру, письмо Президенту, и даже хотели провести в Оренбурге митинг. Но местные власти на призывы о помощи не отреагировали, просто отказали в его проведении, сославшись на ограничения на проведение «публичных мероприятий вне помещений до особого распоряжения». Складывается впечатление, что проблемы жителей Оренбургской области им мало интересны.
Ирина: «Тем, кто постоянно шумит и жалуется, что-то дают, а те, кто просто ждет…. Ну, так можно ждать очень долго. Я после ампутации 5 месяцев ждала. Но мы хотим работать, приносить пользу, встречаться с близкими, растить детей и внуков. Я говорю не только про себя лично, нас много. Если мы все выйдем на улицу, вы просто обалдеете, сколько нас».
Но выйти на улицу всем вместе не получилось. Значит, борьба инвалидов за свои права, за возможность жить обычной жизнью по-прежнему остается невидимым фронтом.
